Если ехать из Москвы по Варшавскому шоссе на юг, то в 40 км от МКАДа встретится село Молоди. Здесь 2 августа 1572 года русские ратники истребили идущую на Москву татаро-турецко-ногайскую орду. Вон на том холме с церковью стоял гуляй-город. А в этой низине с речкой Рожайкой полегли оборонявшие его московские стрельцы. Давайте помянем их, доблестно сражавшихся и умиравших здесь тем знойным летом. Они честно делали свое трудное дело. Ведь есть такая профессия – Родину защищать. И они ее защитили, отстояв столицу.

Русь Ивана Грозного

В 1533 году в Москве воцарился Иван IV (Грозный). Он унаследовал разоренную Русь: элита растаскивала страну, тупо идя на посулы алчной заграницы, продавая все и вся. Дальновидно и активно молодой царь стал укреплять страну. Сделав ставку на верность простых людей, он основал опричнину: «Наши князи и бояре учали нам изменять, и мы вас, страдников, приближаем, хотячи от вас службы и правды». Русь начала подниматься с колен, расправив плечи от Балтики до Сибири, увеличилась вдвое, население выросло. Иван принял титул царя, равный императорскому, что было узаконено Вселенским Патриархом и другими иерархами церкви, видевшими в нем единственного защитника православия.

Неожиданно для Запада и Востока возникла держава, мешавшая тем, кто стремился подмять под себя весь мир. Это сделало ее врагом № 1; формой отношений с нею стала война. Запад громили поляки/литовцы, северо-запад — ливонцы, но главное кровопускание устраивали на юге и востоке потомки Чингисхана: Казанское, Астраханское, Крымское ханства, Ногайская орда. Нужно было что-то делать. Первое: прекратить набеги со стороны Казани, причем покончить с заразой навсегда, включив ханство в состав Московского царства.

Но война не удалась, а Казань обнаглела еще больше. В 1551 году царь снова пришел под ее стены. Лукавые запросили мира, приняли все требования и, как обычно, обманули. Однако «глупые урусы» почему-то обиду не проглотили и в 1552 году нещадно избили войско врага, взяли его столицу, поставив жирную точку вековым бедствиям с этой стороны. Турецкий султан Сулейман Великолепный никак не ожидал, что «неверные» разгромят единоверцев — и послал крымского хана Девлет-Гирея с 30-тысячной ордой на помощь. Царь взял 15 000 всадников, ринулся навстречу и разгромил «помощников» наголову.

Астраханский хан Ямгурчей в приступе гнева объявил Руси войну. Через 4 года настал и его черед: Астрахань пала, Русь вышла к Каспию, овладев Волгой на всем ее протяжении; разорвав веками душившую петлю, устремилась на юг и восток. Под руку Москвы добровольно пошли сибирский хан Едигер, башкиры, черкесские князья. Эти события вызвали всплеск злобы в тюркском мире и означали только одно — новую войну. Положение скоро осложнилось: почти все русское войско было на ливонской войне в Прибалтике, а южные рубежи Руси начал громить крымский хан…

Люди как товар

Крымское ханство: в него входили Крым и земли от Дуная до Кубани. Население было двух типов: коренное — смуглые потомки древних тавров, скифов, алан, греков, армян, оседло проживавшие в горах и по южному берегу полуострова; и пришельцы — осколки орд Чингисхана, монголоидные татары, кочевавшие по степям. Покоренный Османской империей, Крым практически стал ее составной частью, вернейшим вассалом. Столицей ханства был Бахчисарай, резиденцией турецкого наместника — Кафа (Феодосия).

Давние мирные отношения между крымцами и их соседями-славянами с приходом в Крым турок изменились. Хан Менгли-Гирей всю жизнь поддерживал добрые отношения с Русью, а первый набег на нее совершил его сын Мухаммед, нарушивший завет отца. Инициаторами охоты за рабами были турки, гаремам которых была нужна масса невольников, особенно девушек и мальчиков. Набеговое хозяйство и работорговля скоро стали «специализацией» Крыма, определяя его политику, от денег купцов зависели визири, мурзы, турецкие наместники. Ханство переродилось, теперь оно жило захватом ясыря, и без этого существовать уже не могло.

Прикрытый широкими безлюдными степями, отрезанный от материка Перекопом длиной 6 верст (широкий и глубокий ров с высоким укрепленным валом), Крым превратился в гнездо хищников, паразитирующих на рабах, неприступное разбойничье логово, созданное именно для такой «экономики». Здесь рабами владели все, но основной «товар» шел за рубеж. Османская империя дала работорговцам массу рынков, а Крым стал главным поставщиком рабов в Азию, Африку, Европу. В выгодный промысел включились поволжские/кубанские ногайцы, астраханские/казанские татары, кавказские племена. Возникли новые центры работорговли: Очаков, Темрюк, Тамань, Анапа.

Главный оптовый рынок был на Перекопе. Турки и татары, считая профессию купца недостойной, сдавали здесь людей скопом оптовикам (этим занимались армяне, арабы, евреи). На рабах быстро вырос Азов, еще удобнее Перекопа: отсюда «товар» везли морем, а не гнали через степи Крыма. В Кафе с постоянным запасом в десятки тысяч пленников их перепродавали и морем везли в Азию, Африку, Европу. Главными покупателями были турки, итальянцы, берберы, испанцы. За два века в Крыму было продано более 3 миллионов людей: украинцев, поляков, русских (они за свое уменье убегать ценились меньше). Один еврей-меняла, сидя на Перекопе у единственных ворот, ведущих в Крым, при виде нескончаемых колонн рабов спрашивал: «Есть ли еще люди в тех странах или уж не осталось никого?»

Чтобы предотвратить нападения крымцев, Москва ежегодно давала откуп («поминки»), но это мало помогало, в течение первой половины XVI века они нападали каждый год, угоняя до 50 000 человек, что было намного больше военных потерь. Гигантский «насос» откачивал десятки тысяч лучшего населения; еще десятки тысяч стояли на границах, чтобы прикрыть Родину от разорения.

Техника набега

Коренные крымцы в походы не ходили, платя за это особый налог. А вот кочевникам закон орды разрешал убивать отказников, и потому тут участвовали все. Малый набег (бешбаш, «пять голов») возглавлял мурза; в средний набег (чапуле) шли 50 000 всадников с беем; в большой набег (сефери) во главе с ханом — все взрослое мужское население.

Полная мобилизация давала до 150 000 сабель. Для сравнения: Великое княжество Литовское (население в 5 раз больше) могло выставить лишь 40 000 воинов, ведь кочевники могут мобилизовать большую часть мужчин безболезненно для своего скотоводства. В поход оружия брали немного: пику, лук («стрелы их летят вдвое далее ружейной пули»), саблю, нож, но непременно — много веревок для пленных. В орде царила жесткая дисциплина, залог минимального риска для участников набега.

Из Крыма на Москву вели три древние дороги: Муравский, Изюмский и Кальмиусский шляхи. Они шли через Дикое Поле — совершенно обезлюдевшие от набегов степные пространства. На своих малорослых, сильных, выносливых лошадях, имея по две запасных, без обоза, питаясь пшеном, сыром и кобылиной, татары легко преодолевали эту тысячу верст.

Скрываясь от русских разъездов, крайне осторожно крались по лощинам, оврагам, ночью не разводя огня, рассылая лазутчиков во все стороны; имитируя прорыв границы в одном месте, нападали в другом; идя малыми силами, сажали на лошадей чучела, чтобы казаться больше; через подосланных языков слали на Русь ложные вести о своих намерениях и силах. И им удавалось чаще всего безнаказанно делать свое черное дело. Обычно они нападали 1–2 раза в год, чаще во время жатвы, когда легче ловить людей по полям; в зимнем набеге мороз облегчал путь через реки и топи.

Вооруженного противника крымцы избегали, в бой вступали, превосходя его минимум вдесятеро. Боевые действия вела их меньшая часть, большинство занималось «делом». Углубившись в чужую страну на 100–200 км, орда поворачивала назад и, разбросив от главного отряда широкие крылья, гребенкой мелких стай окружала селения, чтобы никто не ускользнул, грабила, жгла, резала, захватывала ясырь. Старых, немощных убивали, как и взрослых мужчин, способных взбунтоваться в пути. Угоняли женщин, молодежь, самым дорогим «товаром» были дети, особенно красивые.
Вековая, непрерывная, изнурительная борьба без перемирий, на грани жизни и смерти.

Разорение Москвы

Русские силы

Русь тоже готовилась. Осенью 1571 года казаки выжгли сухую траву на огромных пространствах Дикого поля, не оставив подножного корма для татарских коней, и поход был отложен «до новой травы». Естественный рубеж обороны – реку Оку укрепили на 50 верст по берегу: набили два частокола 1,5 м высотой, между ними насыпали землю, сделали щели для стрельбы, напротив переправ поставили пушки.

Не было главного — людей для всех этих позиций. Русь была чрезвычайно обессилена, ратников наскребали с миру по нитке, царь даже где-то нанял немцев. Войсковая роспись сохранила точные сведения: «Всего людей 20 034, кроме Мишки с казаками». «Мишка», атаман Михаил Черкашенин, привел с Дона 3000 отборных бойцов; пришли 1000 украинских казаков с пищалями; 1000 волжских казаков снарядили за свой счет купцы Строгановы. В общем, удалось собрать 25 000 бойцов против 120 000 сабель противника.

Команду приняли лучшие полководцы — князья Михаил Воротынский (глава пограничной стражи), Иван Шереметев и опричный воевода Дмитрий Хворостинин. Обговорили действия при разном развитии событий: «партизанить» из засад, отбивать пленных, прикрывая переправы казаками и вятичами на стругах. Дело было гораздо серьезнее обычного набега: казну эвакуировали в Новгород, туда перенес свою резиденцию и царь. Главный узел обороны устроили на переправе под Серпуховом. Полки Воротынского, Шереметева и наемники немца Фаренсбаха выкопали рвы, поставили плетни из хвороста, у самого брода собрали гуляй-город на колесном ходу.

Гуляй-город: русское подвижное полевое укрытие XVI века из щитов размером со стену избы, сделанных из дубовых досок в полбревна. Щиты с бойницами для стрельбы скреплялись деревянными/железными/веревочными связями, для огнеупорности обмазывались глиной; перевозились в град-обозе специальным воеводой; из них собирали различные укрепления: стены, башни, штурмовые сооружения. В бою применялись отдельные щиты или «острожки» из нескольких щитов, укрывшиеся за ними стрельцы/пушкари двигались в сторону противника летом на колесах, зимой на полозьях.

Гуляй-город ставили кругом или в линию фронтом от 2 до 10 км, оставляя между щитами промежутки в 3 м для отхода войск под их защиту. Для развертывания гуляй-города желательна равнинная местность, но у Молодей он стоял на холме и был большим, т. к. вмещал 8255 стрельцов плюс казаков Черкашенина.

Главную роль в бою при Молодях сыграло огнестрельное оружие, и его было много, в XVI веке русские превосходили в этом многие другие армии. Еще в 1514 году в смоленском сражении у них было 2000 больших и малых пищалей, «чего еще никогда ни один человек не слыхивал». Ручными пищалями были вооружены все стрельцы и казаки. Конницу хорошо уничтожали 7-ствольные пушки залпового огня («сороки»). Были в войске и стрелки из лука, успешно выбивавшие не защищенных броней степняков. Делая до 20 выстрелов в минуту, они давали возможность перезарядить огнестрельное оружие. В обороне гуляй-города применялись длинно-древковые копья, метательные копья (сулицы), рогатины с секировидным лезвием.

…В июле 1572 года с юга на Русь пошла черная туча. Наступил один из самых критических моментов в истории нашей Родины.

Битва при Молодях

Последним рубежом на пути татар к Москве была Ока. Обойдя стороной сильную тульскую крепость, 27 июля орда подошла к переправе, наткнулась на крепкую оборону и весь день суетилась, якобы готовя форсирование. Ночью, оставив 2000 человек, которые шумели и жгли множество костров, Девлет-Гирей увел татар и, смеясь над глупостью урусов, пересек Оку у села Дракино, был встречен полком воеводы Одоевского, в тяжелейшем ночном бою разбил его, понеся при этом большие потери.
28 июля: ногайцы Теребердей-мурзы форсировали Сенькин брод выше Серпухова, который охраняли всего 200 бойцов Ивана Шуйского.

В неравном бою они нанесли врагу большой урон, почти все пали, а ногайская конница «потекла» на московский берег; дойдя до реки Пахры у нынешнего Подольска, перерезала все дороги на север, стала ждать татар. Обойдя русских с двух сторон, орда объединилась и по Серпуховской дороге двинулась на Москву. Воротынский снял войска с береговых позиций и рванулся следом. Казалось, повторяется прошлогодняя история, но сейчас не стали сломя голову мчаться к столице, ведь в прошлому году, даже опередив крымцев, не смогли предотвратить ее поджога. Единственный шанс на успех был в том, чтобы развернуть орду для сражения, не пустив ее на беззащитный город.

29 июля: 120-тысячное войско — это очень много народу. Орда сильно растянулась: в то время как ее авангард стоял на Пахре, арьергард под командой ханских сыновей лишь подходил к селу Молоди в 15 км позади. По их пятам шел 5-тысячный отряд казаков и «детей боярских» (военное сословие) во главе с Хворостининым — и здесь он нанес удар. Казаки, в яростном бою изрубив арьергард, врезались в основные силы татар.

Удивившись такой наглости, те стали разворачиваться для атаки. Но это тебе не степной простор: в лесных, частично топких местах орда не могла нападать всей массой, со всех сторон. Ханские сынки бежали в ставку отца, для устранения помехи он выделил им еще 12000 сабель. Все это отнимало время, а казаки, мастера разборок с всегда численно превосходящим врагом, рубили все и вся — и произошло то, что было нужно. Такое бывает, когда наступают на хвост змее: шипя, она поворачивается зубами к обидчику.

Не дойдя до Москвы всего 35 верст, Девлет-Гирей из опасения за свой тыл развернул все войско! Оказавшись лицом к лицу со всей ордой, хворостининцы «все вдруг» развернулись и бросились прочь. Крымцы рванулись в погоню, но у Молодей неожиданно наткнулись на препятствие. Здесь стояли русские. И не просто стояли: обманутые на Оке, поспешая за конницей, они уже выбрали удобное место на холме, прикрытом рекой Рожайкой, укрепились и развернули гуляй-город, в котором изготовились к бою полк Воротынского и казаки Черкашенина.

Хворостинин применил против врага казачий тактический прием «вентерь»: быстрым маневром уйдя своим отрядом вправо, он подвел разогнавшихся татар под убийственный огонь гуляй-города. Из бойниц ударили пушки, пищали, поверх укрепления хлынул ливень стрел. Первые ряды степняков были выкошены полностью.

Картечь пробивала широкие бреши в сплошной стене набегающей конницы, каждая пуля валила одну, а то и несколько жертв. Атакующие смешались. В этот момент из-за гуляй-города выскочили и ударили в пики казачьи сотни, тут же пустив в ход сабли. Изрубив первые ряды начавшего приходить в себя противника, казаки развернулись и мигом скрылись за дощатым укрытием. С гиканьем рванувшаяся за ними лава степняков снова попала под залп успевшего перезарядиться гуляй-города. За минуты понеся огромные потери, враг откатился на безопасное расстояние и стал приходить в себя. Четкого представления того, что происходит, ни у кого не было.

Главный крымский военачальник, второе лицо в ханстве Дивей-мурза, решив лично разобраться на месте, приблизился к гуляй-городу и был взят в плен. В растянувшейся по дороге огромной орде царила неимоверная сумятица, совершенно неизбежная в таких условиях. Торопясь уничтожить неведомо откуда взявшееся препятствие, подходившие по дороге конные тысячи одна за другой попадали в жестокую мясорубку, обильно поливая русскую землю своей кровью, и лишь наступившая ночь остановила эту бойню.

Утром 30 июля враг увидел, что попал в капкан. Позади были прочные стены Москвы с ее пушками, обратный путь в степь загородила хрупкая на вид, но жестоко бьющая преграда. Теперь уж думалось не о покорении Руси, а о том, как бы выбраться живыми. День прошел в попытках сбить стоящих на пути русских: крымцы осыпали гуляй-город стрелами, шли в верховые атаки, надеясь прорваться в оставленные для прохода русской конницы щели, и тут же умирали на мгновенно выраставшем частоколе копий, под ливнем стрел и пуль.

Поредевшие ряды казаков бросались в контратаки, давая своим время на перезарядку оружия, и опять отходили под прикрытие щитов и «огневого боя». В безуспешных атаках были убиты предводитель ногайцев Теребердей и трое его мурз. Это была затяжная битва, к которой незваные гости не были готовы. Сильные против мирных жителей, десятеро против одного, сейчас они сами крепко «влетели». Кровь лилась весь день, но вечером гуляй-город все так же стоял на своем месте. Было ясно, что русские скорее умрут, чем дадут хищникам уйти.

31 июля Девлет-Гирей начал решающий штурм. Обрушившись всей массой, татары ценой огромных потерь сбили с позиций защитников флангов, но конница опять не смогла взять гуляй-город. И тогда хан приказал всем спешиться и атаковать в пешем строю вместе с янычарами. Захватчики лезли на холм саранчой, устилая его трупами; прекрасно понимая, что спасают свою шкуру, дрались, как бешеные. Накал битвы достиг высочайшего напряжения: подступив к дощатым стенам гуляй-города, нападавшие рубили их саблями, расшатывали руками, силясь перелезть или повалить, «и тут много татар побили и рук поотсекли бесчисленно много». Устав рубить и колоть, изможденные защитники держались на ногах лишь яростью, а врагу приходилось карабкаться через завалы из трупов. Он понес такой урон, что сутки приходил в себя.

1 августа атак не было, но и положение защитников было критическим. Полегли все 3000 московских стрельцов, прикрывавших подножие холма и фланги. От конницы осталась едва половина. В гуляй-городе было огромное число раненых. В погоню за врагом русские взяли лишь оружие, бросив обоз с припасами, и теперь были блокированы без воды, еды и фуража. Выкопанные колодцы остались сухими, «в полках был голод великий людям и лошадям», ели павших коней, чтобы хоть как-то держаться.

Следует признать, что наравне с русскими лишения терпели немцы, но тоже не роптали, а продолжали отчаянно драться. В сумерках Воротынский скрытно вывел оставшуюся конницу, по лощине обошел вражеский лагерь и затаился; в гуляй-городе остались стрельцы, пушкари и немцы. На рассвете 2 августа крымцы и янычары опять пошли в пешую атаку, крича и завывая. Их подпустили и ударили в упор из всех стволов, защитники с криком выскочили в контратаку и завязали жестокую сечу. В самый ее разгар в тыл врага ударила конница Воротынского. Не выдержав двойного удара, завоеватели побежали, бросая оружие. Их гнали и рубили, не беря пленных.

Повезло одетым в богатые одежды («много мурз живых поймали»): их вязали для обмена на своих. Во время преследования большинство крымцев перебили еще до реки, плывущих били со стругов баграми, веслами, обагряя Оку кровью. Прошерстив прибрежные камыши, выловили прячущихся там самых хитрых и утопили тут же. 5-тысячный отряд, охранявший переправу, перебили до последнего человека: вятичи из стругов стрелами, стрельцы с берега пулями. Хан с телохранителями ушел на тот берег.

Такого разгрома Крымское ханство не знало, при Молодях было уничтожено почти все его боеспособное мужское население — 110 000 захватчиков. И не только простых воинов: под русскими саблями полегли сын, внук, зять Девлет-Гирея, большинство мурз, все янычары. Домой вернулось не более 10 000 «покорителей Руси». Отправившиеся по чужую шерсть сами оказались стрижеными. Русского мужика в очередной раз «достали».

Сражение стало поворотной точкой в противостоянии Руси и Крымского ханства, последней крупной битвой со Степью. Эта оборона не имеет аналогов в истории военного искусства: русские не преградили врагу путь к столице, а угрозой с тыла навязали ему сражение еще до подхода к ней, втянули его в мясорубку, смогли продержаться и истощить его силы, а потом в нужный момент нанесли решающий удар.

Здесь было все: умелое использование инженерных сооружений и рельефа местности, эффективное применение огнестрельного оружия, точный выбор времени для обходного маневра и решающего удара. Ключевую роль в битве сыграл гуляй-город; это было выдающееся применение мобильной крепости.

Военная мощь давнего врага была подорвана, и он уже не смог восстановить прежние силы. Да, разрозненные кочевники еще долго осложняли жизнь на окраинах, но походов за рабами в глубь Руси больше не было. Самая мощная держава того века, Османская империя, удар вынесла, однако, потеряв на русских границах за три года 30 000 янычар и всю огромную армию своего вассала, от планов завоевания Руси отказалась.

Разоренная набегами, стихийными бедствиями и внутренними врагами, воюющая на два фронта Русь выстояла в крайне критической ситуации. Пограничные укрепления были отодвинуты на юг на 300 километров, началось освоение богатых черноземных земель. Победа русского оружия имела огромное значение и для Европы: и так отступая под ударами турок, та вряд ли устояла бы, увеличься натиск хоть ненамного. Русь в очередной раз спасла тех, кто всегда делал ей только зло.

Неизвестная битва

Битва при Молодях — из одного ряда с Куликовской битвой, Полтавой и Сталинградом. Но это знают немногие. Там нет даже памятного знака, не говоря уже об объявлении поля заповедным. Исследования этой битвы начались лишь в конце XX века! Почему же о ней не снимают фильмы, не рассказывают в школе, не отмечают ее годовщину? Потому что битва, определившая будущее всей европейской цивилизации, случилась в правление царя, объявленного «плохим».

Иван Грозный, первый государь всея Руси, фактически создавший страну, в которой мы живем, принявший Московское княжество и оставивший после себя Великую Россию, был последним из рода Рюриковичей, вытесненных с престола людьми Запада, династией Романовых, сделавших все возможное, чтобы опорочить величайшего собирателя державы.

Источник: http://dgv.livejournal.com/126239.html