- Вот! - сказал Младший.

Старший осторожно обошел вокруг объекта.

- Да, интересный аппарат.

- Необычный, - согласился Младший. - Совсем другая технология.

Старший осторожно прикоснулся к изъеденной метеоритами металлической поверхности.

- И чей он? - спросил Младший. - Предков - или оттуда?..

Он махнул рукой в сторону неба.

- Предков, - авторитетно сказал Старший. - Это уже четверый или пятый артефакт. Об их возможном существовании эксперты предупреждали еще во время Первой Экспедиции - что на поверхности Луны могут найтись объекты, построенные Предками. На Красной планете тоже что-то нашли - правда, там атмосфера есть - поэтому мало что сохранилось.

- Я в истории не очень разбираюсь, - сказал Младший. - Они же, выходит, уже сделали первый шаг в Космос.

Почему же не пошли дальше? ...

— Темой сегодняшней лекции будет: почему студент потеет на экзамене? Тихо, товарищи! Рекомендую конспектировать — материал по программе… Итак, рассмотрим физиологические аспекты ситуации, которую всем присутствующим приходилось переживать.

Идет экзамен. Студент посредством разнообразных сокращений легких, гортани, языка и губ производит колебания воздуха — отвечает по билету. Зрительные анализаторы его контролируют правильность ответа по записям на листке и по кивкам экзаменатора. Наметим рефлекторную цепь: исполнительный аппарат Второй Сигнальной Системы произносит фразу — зрительные органы воспринимают подкрепляющий раздражитель, кивок — сигнал передается в мозг и поддерживает возбуждение нервных клеток в нужном участке коры. Новая фраза — кивок… и так далее. Этому нередко сопутствует вторичная рефлекторная реакция: студент жестикулирует, что делает его ответ особенно убедительным.

Одновременно сами собой безотказно и ненапряженно действуют безусловнорефлекторные цепи. Трапециевидная и широкие мышцы спины поддерживают корпус студента в положении прямосидения — столь же свойственном нам, как нашим предкам положение прямохождения. Грудные и межреберные мышцы обеспечивают ритмичное дыхание. Прочие мышцы напряжены ровно настолько, чтобы противодействовать всемирному тяготению. Мерно сокращается сердце, вегетативные нервы притормозили пищеварительные процессы, чтобы не отвлекать студента… все в порядке.

Но вот через барабанные перепонки и основные мембраны ушей студент воспринимает новый звуковой раздражитель: экзаменатор задал вопрос. Мне никогда не надоедает любоваться всем дальнейшим — и, уверяю вас, в этом любовании нет никакого садизма. Просто приятно видеть, как быстро, четко, учитывая весь миллионнолетний опыт жизни предков, откликается нервная система на малейший сигнал опасности. Смотрите ...

... Фашист точно умер.

“Вся сила — в терпении!” — ободряла себя Люда.

Никогда еще не испытывала она такой внутренней борьбы — неукротимой воли к действию, заточенной в этой тюрьме ожидания, в ногах и руках, в этом теле, скованном многие часы.

Чего только не передумала Люда в это время, чтобы побороть сонливость: то она подсчитывала черные шрапнельные комочки дыма, медленно исчезающего в легкой растушевке; то вспоминались слова пожилого оружейного мастера, которого почему-то в полку называли “дядей Доброхимом”: “Смерть — она неразговорчивая: приходит молча”; то исчезало представление о масштабах местности, и Люда ждала, что выйдет из-за Сапун-горы огромный, как Гулливер, краснофлотец, сверкая пулеметными лентами, сделает шага два-три и сядет на дальние холмы.

Наконец, Люда приказала глазам отдохнуть: перевела взгляд в мир мелких предметов вокруг себя, рассмотрела винты бинокля, скрытые в соломке, комочки глины и крошки сухарей от обеда. Но оба мира — огромный и маленький — сплылись в усталом взгляде, и длинный жучок, висящий на стебельке, показался ей связистом, поправляющим на телефонном столбе провода.

Смеркалось. И в то же время небо серебряно светлело. Облака уходили ввысь и растворялись, а воздух потеплел, и после дождя запах мокрой шинели смешался с чудесным, отдающим теплотою кофе запахом взопревшей земли.

В окопах у нас и у них началось вечернее оживление. Два долговязых гитлеровца карабкались с ведрами к колодцу, но нельзя было и подумать снять одного из них.

“Дождусь ночи, ему невтерпеж станет, тут он у меня и отнесет повестку!” — со злобой подумала Люда и, окончательно смирившись, стала ждать. ...

(Из сочинения Путинида из Селигера)

1. По мнению некоторых, Марков был сыном Дарвина и Минервы, сочетая в себе, таким образом, мудрость человеческую и мудрость бессмертных. Ведь Минерва, или по-гречески Афина, считается у людей покровительницей мудрости и, если можно так сказать, сама является воплощением мудрости. Что же касается Дарвина, то он, по утверждению древнейших писателей, равнялся в мудрости из древних героев - с Одиссеем, из философов же - с Платоном и Аристотелем.

Другие, впрочем, утверждают, что всё это вздор, ссылаясь, между прочим, на то, что сам Марков если и не отрицал существование богов, то плотский союз божества и человека и тем более рождение от них жизнеспособного потомства, вопреки мнению египтян, считал невозможным и противным здравому смыслу.

Поэтому-то мать Маркова была скорее смертной женщиной, чем богиней. Что касается отца Маркова, то эти вторые либо соглашаются с мнением первых, утверждающих, что отцом его был Дарвин, либо называют Дарвина его учителем, а отцом - кого-то из рода Марциев. В подтверждение этого указывают на сходство имени Маркова и Марциев. ...

«... Главное – не путать одно с другим! И помнить, что для осуществления любого Большого Проекта (в том числе, и Технологического Прорыва), нужны отнюдь не демократия или либерализм, а нечто прямо противоположное. А именно – неформальное, но дисциплинированное сверхкомпетентное сообщество людей, одержимых мечтой по реализации Прорыва (или Проекта), наделенных неограниченными полномочиями.

Сообщество, построенное по мобилизационно-штабному, а не либеральному или демократическому принципу, защищенное от Пятой Колонны и разлагающего влияния рефлексирующей интеллигенции, всегда склонной к либерализму и критицизму, и способное эту интеллигенцию использовать вне каких-либо ответных защитных действий с ее стороны.

При этом полномочия такого сообщества должны быть жестко очерчены и неукоснительно сопряжены с поставленной стратегической целью. А любой выход за их границы должен пресекаться так же жестко, как и инсинуации либеральной интеллигенции по отношению к особому (чужому и ненавистному ей) сообществу, которому она подчинена».

Мишкин поставил точку, перечел текст и остался доволен. Текст получился просто отличный.

Он нажал ENTER и текст отправился в Фэйсбук в сообщество «Третья модернизация».

Мишкин не сомневался, что текст вызовет огромный интерес у читателей. Именно этот момент – когда приходят отклики «Здорово написал!», «Как хорошо, что в стране есть еще люди, знающие цель!», «+100500» - был самым приятным в его работе. Свои статьи Мишкин (и не только он) считал работой, своим пусть скромным, но вкладом в то Большое и Великое Будущее, которое обязательно придет.

Мишкин пошел на кухню, поставил кофе. Вечер предстоял быть долгим, поэтому кофе не помешает. Взял Любимую Кружку. Налил в нее свежезаваренный кофе. Кружка была не простая, а с термокартинкой, проявляющейся, если налить в нее горячий напиток. На темной поверхности проступило лицо Николая Ивановича Ежова. Подарок ко дню рождения от единомышленников. Мишкин подмигнул наркому внутренних дел. Троллить либералов, даже если они этого и не видят – очень хорошо…

Утром будильник зазвенел как обычно в 8. Мишкин вылез из кровати, сразу включил комп, пошел бриться. Вернувшись, был немало удивлен – компьютер включился, но в Сеть не вошел.

Посмотрел на модем – лампочки мигали как положено, но соединения не было. «Провайдер глючит, собака!» выругался мысленно Мишкин и включил телевизор, чтобы послушать новости. В телевизоре были только серые мухи. По всем каналам. ...

- И не надоело тебе? – негромко спросил Первый.

Они сидели у костра, а над ними черным сводом неведомого храма раскинулось черное средиземноморское небо.

Второй налил в свою видавшую виды чашку вино из кожаного бурдюка, положил аккуратно на землю рядом с собой. Поднял чашку чуть перед собой.

- Пожелал бы тебе здоровья, но…

- Не паясничай, - нахмурился Первый.

Второй выпил чашку до дна, перевернул ее и посмотрел задумчиво, как несколько капель упало на землю.

- Ты никогда не спрашивал себя – зачем? – продолжил Первый. – Ведь не раз, не два, не три – а сто тридцать три раза ты разбиваешь голову об эту стену, умираешь позорно, истекая кровью, мочой и калом – смерть крайне непристойна, поверь мне, я-то знаю – и снова продолжаешь и продолжаешь биться головой о стену и умирать. И ведь часто – от рук тех, кого ты считал своими, оболганный и обесчещенный. Казалось бы – пора что-то понять, нет?

Второй, не глядя на собеседника, встал, потянулся, размял ноги.

- Есть такое слово – надо, - пробормотал он. – И кто, если не я?

Видно было, что долгий разговор его утомил.

- Слушай, не занимайся словоблудством. Изреки еще какую-нибудь банальность. Например, «экономика должна быть экономной». ...

Кому повем печаль мою?.. ¹

Вечерние сумерки. Крупный мокрый снег лениво кружится около только что зажжённых фонарей и тонким мягким пластом ложится на крыши, лошадиные спины, плечи, шапки. Извозчик Иона Потапов весь бел, как привидение.

Он согнулся, насколько только возможно согнуться живому телу, сидит на козлах и не шевельнётся. Упади на него целый сугроб, то и тогда бы, кажется, он не нашёл нужным стряхивать с себя снег... Его лошадёнка тоже бела и неподвижна. Своею неподвижностью, угловатостью форм и палкообразной прямизною ног она даже вблизи похожа на копеечную пряничную лошадку. Она, по всей вероятности, погружена в мысль. Кого оторвали от плуга, от привычных серых картин и бросили сюда в этот омут, полный чудовищных огней, неугомонного треска и бегущих людей, тому нельзя не думать...

Иона и его лошадёнка не двигаются с места уже давно. Выехали они со двора ещё до обеда, а почина всё нет и нет. Но вот на город спускается вечерняя мгла. Бледность фонарных огней уступает своё место живой краске, и уличная суматоха становится шумнее.

— Извозчик, на Выборгскую! — слышит Иона.— Извозчик!
Иона вздрагивает и сквозь ресницы, облеплённые снегом, видит военного в шинели с капюшоном.
— На Выборгскую! — повторяет военный.— Да ты спишь, что ли? На Выборгскую! ...

Внутренний голос в этот день был в дурном настроении – ругался матом, курил и презрительно сплевывал.
— Ты чего? – спросил Дмитрий. – Встал не с той ноги?
— Поспишь тут. – сплюнул внутренний голос. – Козлы кругом. Аж сердце болит – какие козлы.
С внутренним голосом в таком настроении лучше было не разговаривать, поэтому Дмитрий молча пошел на кухню заваривать чай.
— Козлы какие-то чайник делали. – сообщил внутренний голос. – Китайские какие-то козлы. Ручка неудобная, индикатор тусклый, пластмасса вонючая.
— Других-то нет. – миролюбиво возразил Дмитрий. – Китай кругом.
— Потому что местные – сплошь козлы и чайники не делают. – забурчал внутренний голос. – Возьмем, например, кружку эту…
— Козлы делали? – хихикнул Дмитрий.
— Вот-вот. Посмотри на этот рисунок! Кто еще такое мог сделать? – бубнил внутренний голос. – И трескается вон.
— Дим, завари мне чаю. – попросила из комнаты жена
— Скажи ей, что она коза!!!! – взвизгнул внутренний голос. – Такой шанс! Давай! ...

Корабельный кот Фрол возвращался на свой сторожевик N. Приподнятое настроение не портил даже поднявшийся ветер, дующий в морду. Сход на берег удался, без мордобоев, полный любви и песен. Ветер усиливался, начинало смеркаться, и Фрол бодро шел по краю тротуара, мурлыкая про себя какую-то мелодию.

Проходя мимо шелестящей желтыми листьями высокой березы, он чутким ухом уловил непонятные звуки. Фрол остановился, и задрал голову, внимательно всматриваясь в качающуюся крону дерева. Там, среди дрожащих на ветру листьев, на тонкой ветке, словно зацепившийся целлофановый пакет, сидел крохотный котенок, вцепившийся в нее мертвой хваткой. Он и издавал похожие на мяуканье звуки.

Как он туда попал? Может собаки загнали? Фрол оглянулся, поблизости никого не было. Он вздохнул, с легкостью прыгнул на ствол, и как заправский матрос по вантам, начал подниматься вверх. Достигнув нужной высоты, он перевел дух, и осторожно по тонким ветвям подобрался к котенку. Глаза малыша слезились от ветра, он жалобно мяукнул, увидев Фрола.

- Помоги!- увидел в глазах котенка Фрол.

Подобравшись вплотную, Фрол крепко взял котенка зубами за загривок, и медленно развернувшись, стал спускаться вниз. Никогда еще Фролу не приходилось работать спасателем. Котенок становился все тяжелее и тяжелее, и он словно в тумане, едва не теряя сознание, добрался до земли.

Опустив котенка на пожухлую траву, он застыл, как бы забыв разжать зубы. Котенок мяукнул, и Фрол, словно очнувшись, разжал онемевшую челюсть, и внимательно посмотрел на него. Возраст - месяца три, расцветка - черными пятнами, как у питона. Порыв ветра поднял его шерсть, обнажив рыжий подшерсток. Что-то знакомое Фрол увидел в спасенном. Быстро темнело.

- Ну, бывай, - по-своему сказал Фрол, и зашагал в сторону причала. Через несколько шагов он обернулся. ...

Так сказать, по следам наших публикаций.. Каждый пусть выберет ту версию, которая ему по сердцу и по уму. На мой взгляд, нижеразмещённая статья авторство Лермонтова удостоверяет вполне убедительно. Предыдущий материал удалять не буду, решайте сами.. - Rio).

Возвращаясь к литературоведческой проблематике. Попался в инете характерный пример применения метода передёргиваний и натяжек в литературоведении.

Сергей Сокуров «Немытая Россия» и автор фальшивки: Читайте подлинного Лермонтова!
http://www.russkie.org/index.php?module=fullitem&id=23470 (см. у нас: здесь).

Мои комментарии:

Не известны ни черновик, ни лермонтовский автограф.

Можно добавить, что согласно "Лермонтовской энциклопедии": "Неизвестны доныне ок. 100 автографов стихотворений Лермонтова (прибл. четвертая часть их общего числа), среди них: "Нищий", "Умирающий гладиатор", "Бородино" , "Ветка Палестины", "Дары Терека", "Воздушный корабль", "Завещание", "Из под таинственной холодной полумаски" (...) Из поэм утрачены автографы полного текста "Сашки", а также автографы "Моряка", "Хаджи Абрека", "Монго", "Песня про... купца Калашникова", "Тамбовской казначейши", последней ред. "Демона". Погибли многие письма, к-рые Лермонтов посылал с Кавказа моск. и петерб. друзьям" (ст. "Рукописи Лермонтова"). А то можно подумать, что лермонтовский архив безупречно сохранился и только одного "Прощай, немытая Россия" почему-то не найдено.

Второе появилось в списках в начале 70-х годов XIX , потом в журнале "Русская старина" под его именем через 46 (!) лет после роковой дуэли.

В 1873 году в России было издано Собрание Сочинений М. Ю. Лермонтова; именно при разборе лермонтовского архива во время его подготовки стало известно стихотворение "Прощай, немытая Россия". Уже после 1873 года было опубликовано 42 стихотворения Лермонтова, автограф которых неизвестен. Среди них есть и незначительные стихотворения в альбом. Несмотря на отсутствие автографа, их принадлежность Лермонтову никем не оспаривается. А то опять-таки можно подумать, что сразу после роковой дуэли опечаленное правительство выпустило бесцензурное лермонтовское ПСС. ...